Eсть двe новогодние России.

Но одна новогодняя Россия едет.

Она за пару недель до выходных пишет пост: — кто куда, расскажите — Эйлат, Тай, Бали? — а потом складывает трусы, крем, очки, книжку Ханьи Янагихары, и, сфотографировав в Шереметьево и Домодедово последнюю чашку кофе и очередь на контроле, рассыпается по всему миру.

А вечером тридцать первого декабря она греется на тех берегах, где никто и никогда не произносил слов «обещали минус двадцать» и «город отапливает, к нам какие претензии», она сидит в ресторане, мило улыбается и собирается начать с просекко.

И она думает: как хорошо, что на ближайшую тысячу километров здесь нет ни Путина, ни оливье.

Только ровный загар.

И еще левая нога в инстаграме.

А другая новогодняя Россия сидит.

Точнее, она долго садится за стол, весь вечер рубит салаты, она выходит курить и деловито интересуется: — ну чё, как там у вас? жениться не надумали? — пока родители накрывают, тщательно соблюдая соседство холодной варёной картошки с селёдкой и луком, ведь этот догмат наш народ знает лучше, чем филиокве.

Оливки забыли! Она бежит к холодильнику — и краем глаза посматривает в телевизор, где вечный Ширвиндт идёт и идёт сквозь холодное Тропарево.

Но до двенадцати ещё далеко, и мужикам ещё рано командовать, чтобы открыли шампанское, и ещё дольше — до сугробов, петард и неизбежного пьяного выяснения отношений, так что она включает саму доброту и нежно спрашивает:

- Это ещё Галя или уже Надя?

Подай, Господи, хороший год им двоим.