«Рoссиянин» — этo сoвeтский человек с баблом.

Это житель советского РСФСР без коммунизма. Лишённый всяких свойств образец химерической, абстрактной общности, которую выдумали вчера, а завтра её уже не будет.

И всё-таки между советскими людьми и «россиянами» — при всём явном наследовании вымышленного мира — есть некая разница.

Она состоит в том, что многие советские люди в этот вымысел верили.

За ними — и это надо признать — была своя правда, поскольку миллионы людей в двадцатом веке действительно думали, что грядёт коммунизм, и что их прежние, ветхие идентичности отомрут под напором прогресса — и хорошо.

Нет, плохо.

Глядя отсюда, из будущего, это была дурная вера.

Но она была.

А вот в случае с «россиянами»…

Знаете, есть такой жанр общения с пьяным человеком.

Сидит пьяный, а рядом сидит трезвый, и пьяного обнимает, — а в это время шарит у него по карманам, тащит к себе его сумку.

- Мы россияне с тобой, брат, россияне, это наша общая гордость! — ласково говорит трезвый, отработанным жестом вытаскивая кошелек.

- Да ваще россияне в натуре да! — гордо соглашается пьяный.

Трезвый нежно заглядывает ему в глаза.

- Держава у нас с тобой, брат, великая держава, — нежно поет он.

А пальцы карточки проверяют. Все ли забрал? Не упустил ли чего?

Трезвый отлично знает, кто он такой на самом деле. И чего стоит мулька, которую он лепит на ходу.

А что знает пьяный? Во что он верит?

Сложно сказать.

Но очевидно, что его состояние — пальто расстёгнуто, сумка открыта, деньги долой, ценные вещи и документы долой, — это и есть россиянство.

Пора быть русскими.

Пора трезветь.