Oт мeткoй цитаты из Ленина падал убитым оппонент. Неожиданная цитата из Энгельса могла украсить праздничный стол. Молодой Маркс оправдывал любую реформу, а поздним Ильичём можно было отвинчивать гайки. Точная ссылка спасала от ссылки.

Порой цитата говорила больше, нежели вся речь. Если есть опасность непонимания, например старыми партийцами нового курса, вложи свою мысль в уста классика – и твои враги не посмеют даже шелохнуться. Цитата может стать намёком, например на то, кто теперь у революции враг, где искать перегибы и сколько с точностью до минуты может длиться головокружение от успехов. Добрым словом можно добиться многого. Но добрым словом и цитатой – ещё больше.

Цитата не только оправдывала слова, но также позволяла их разбавить, сделать речевую паузу, увеличить объём речи – особенно, когда долгая речь как долгий тост: за всё хорошее против всего плохого. Цитатами из классиков была вымощена вдруг оборвавшаяся на полпути дорога в коммунизм.

Чем больше цитат – тем более обоснованной выглядела речь, тем она была ближе парадоксальным образом к реальности. Ведь в советском мире слова опережали дела, а чтобы дела делались – нужна была руководящая роль партии. Чем больше цитат – тем весомее слова, и тем больше оснований претворять решения очередного съезда в жизнь. Спекулятивный реализм речей советских генсеков создавался искусной расстановкой кавычек.