Кaк вoдится пoд Нoвый Год опрашивали меня умные журналисты про риски для России на год предстоящий. Что то промямлил про Сирию в том смысле, что война неизбежно будет всё менее популярной, про экономику — что цены на нефть-газ могут упасть. И вдруг девушка меня спрашивает: «А выборы в Европе?»

Я переспросил: «В каком смысле?». «Ну какие риски для России несут выборы в Европе?» Ну я и ответил: «Риски того, что россияне будут настолько напряжённо следить по телевизору за чужой, не имеющей отношения к ним жизнью, что забудут есть и пить, а это приведёт их к смерти от голода и жажды«. Надеюсь, так и опубликуют.

Главный риск страны сегодня — был, есть и остаётся — это морок чужой жизни. Реальность размывается, смысл и логика повседневности, обычной жизни пропадает. Мировые скорби, мировые проблемы, идеи — ложные или истинные — не важно, важно, что абстрактные, захватили воображение, а через него — реальность.

Я понимаю, почему система «глобального», «абстрактного» мира интереснее, чем грубая, некрасивая и никак не возбуждающая реальность со всеми её мутными и нерешаемыми проблемами, но на сегодняшний момент токсичность абстрактного зашкаливает. Абстракции превратились в единственную движущую силу социального пространства.

Опасность абстракции — «что несут россиянам выборы в Европе» и всего прочего «ИГ (запрещённая организация в РФ — прим.редакции) захватывающего Вологду, если мы не продолжим воевать с удвоенной силой» — не в том, что они мешают заниматься собственными делами (и, прежде всего, обсуждать их), а в том, что абстракция растворяет жизнь покруче любой кислоты, в абстракциях гибнут тысячи, если не миллионы людей.

Вот живой пример — история с разгромом 62-ой больницы и то, чьим частным примером она является — «оптимизация здравоохранения» — это история в ходе которой пострадает значительно больше россиян, чем в ходе сирийского конфликта. Но у нас нет ни интереса, ни пространства, ни даже языка обсуждения этой истории на должном уровне. Потому что кругом Геополитика, Стратегия, Невидимая Брань и видимые войны, в которых сталкиваются Цивилизации и прочая чушь.

Уход от частной жизни, бесконечная глобализация любой проблемы в ходе которой теряется её человеческое, простое, обыденное измерение — вот основной риск и основная беда. Уход от частного, растворение в общем — это обязательно смерть. Надо это всегда помнить, когда слышишь — «есть вещи поважнее, чем…». Может, конечно, они и есть, только тебе-то какая разница? Тебя-то ведь в этом мире всё равно не будет.